Вернуться в начало раздела «Эстрада»
Все любят вспоминать своё детство. А я наоборот: стараюсь его забыть. Только одна считалочка из памяти не идёт: «На золотом крыльце сидели Царь, царевич, король, королевич, Сапожник, портной… Кто ты такой?»… Я всегда выбирала королевича, но мама учила, что надо выбирать сапожника, потому что в наше время сапожники живут лучше, чем короли.
За меня всё всегда решали родители. Когда мне исполнилось пять лет, они захотели учить меня играть на дедушкиной скрипке. — У ребёнка абсолютное отсутствие слуха, — определила учительница музыки, когда я ей прогнусавила «В лесу родилась ёлочка». — Это ничего, — успокоила её мама. – Я вам хорошо заплачу, научите её слуху. Видно, учительнице очень нужны были деньги – меня стали по вечерам к ней водить. До сих пор с ужасом вспоминаю эти уроки: я рыдала, скрипка визжала, а учительница лежала. Однажды усилием воли она поднялась, перевязала голову полотенцем и взмолилась: — Я вам хорошо заплачу, только заберите ребёнка – у меня начинается менингит. На этом музыка закончилась, но начались уроки иностранного языка, причём японского, чтобы всех друзей переплюнуть.
Нашли какого-то самурая из Одессы, который носил кимоно и гнал самогон из риса. Он потребовал такую плату, что мама в ужасе переспросила по-японски: — Сикоко, сикоко?..
Пятиклассницей я пошла с подружками на ипподром. Меня посадили на длиннохвостого красавца. Замирая от страха и восторга, я проехала на нём по зелёному полю и на всю жизнь заболела лошадьми. По ночам мне снилось, что я летаю над городом на огненном скакуне. Я умоляла маму записать меня в конноспортивную школу, но и она, и папа, и дедушка, и бабушка хором запричитали: — Упадёшь! Убьёшься! Сломаешь шею!.. — Даже если ты и выживешь, у тебя будут кривые ноги, — припугнул папа. — А вот и нет! Все наездницы стройные! — Это их гримируют. А на самом деле у них ноги, как два коромысла.И папа процитировал мне куплет из стариной песни, в которой молодой казак приветствует свою невесту: «Я возвернуся с дороги И расседлаю коня… «Здравствуй, моя кривоногая, Ещё кривоногей, чем я.»
Спустя годы я узнала, что песню сочинил сам папа, в соавторстве с бабушкой. Но тогда этот куплет произвел на меня впечатление, и я перестала пробиваться на ипподром. Но ещё много лет меня нельзя было оторвать от телевизора, когда показывали конные соревнования.
Однажды, уже учась в институте, куда я поступила по настоянию папы и мамы, я случайно попала на какой-то эстрадный концерт. После музыкального вступления на сцену вышел молодой конферансье, и у меня запрыгало сердце: именно таким я представляла себе королевича из моей детской считалочки… Я сидела в первом ряду, он увидел меня и чуть не проглотил микрофон. Больше он уже ни на кого не смотрел, все свои шутки адресовал только мне. Но я не смеялась. Я сидела оглушённая и счастливая и только завидовала стойке микрофона, потому что он держал её за талию. В антракте я выскочила на улицу, добежала до цветочного киоска, отдала все свои деньги за букет гвоздик и вернулась, когда все артисты пели свою прощальную песенку. Он тоже пел, но лицо у него было несчастное. Когда я протянула ему цветы, он схватил меня за руки и уже не отпускал до закрытия занавеса. Мы провели вместе этот вечер и все другие вечера после его концертов. Мы сидели на скамейке и целовались, а я смеялась, сама не знаю почему. Он объяснил, что это до меня только сейчас дошли его шутки.
Когда я сообщила обо всём родителям, произошло что-то вроде ташкентского землетрясения. Папа затопал ногами и закричал: — Кто?.. Конферансье?.. Пока я жив, оно к нам в дом не войдёт! Мама пыталась сохранить дружеский тон: — Доченька, поверь: вы не построите семью – артисты полжизни проводят на гастролях. — Я буду ездить с ним и помогать ему в концертах. Этого мама не выдержала и закричала: — В эстрадных концертах?.. Ты?!.. Через мой труп! Через папин труп! Через трупы дедушки и бабушки!… От такого количества трупов мне стало плохо. Родители заперли дверь и не выпускали меня. Я пыталась вылезти через окно – меня оттащили. Я молила, рыдала, кричала, потом впала в апатию и неделю пролежала в постели. И сдалась. Меня ведь не научили бороться, поэтому я покорилась.
Прошёл ещё один год. Я стала девицей на выданье, и родители начали поспешно искать мне мужа. Однажды дел привёл в дом своего зубного техника, который принёс шампанское и о чём-то долго шептался с папой. После его ухода я узнала от деда, что техник хочет на мне жениться. — Но он мне не нравится, — запротестовала я. Дед рассердился и вытащил из стакана свою вставную челюсть. — Не заговаривай мне дёсны! Посмотри, какая работа! — У нас разные интересы, — пыталась я найти поддержку у мамы, — ему же целых сорок лет. — Ну, и что? – удивилась мама. – У мужчин это переходный возраст: они переходят от жены к жене. Так что скорее выходи, а то уведут. Я подумала: какая разница, этот или другой — и согласилась.
Свадьбу справляли пышно, в лучшем ресторане. Пришли все стоматологи нашего города и весь вечер пили за золотые руки моего мужа. Живём мы мирно, спокойно. У нас большая квартира, гараж, дача, машина. Мама и папа счастливы, дедушка и бабушка тоже. Институт я бросила, сижу дома, смотрю за ребёнком. По вечерам помогаю мужу: кипячу инструменты, расфасовываю цемент, кладу зубы на полку. По субботам ходим к его родителям, по воскресеньям – к моим. Конноспортивные соревнования я больше не смотрю, на эстрадные концерты с тех пор ни разу не ходила… Вы спросите, зачем сюда пришла?.. Увидела его фотографию на афише, захотелось гвоздики подарить, как тогда… Нет, нет, не сама – я через билетёра передам… Не люблю своё детство. Стараюсь его забыть. Почти забыла. Только одна считалочка из памяти не идёт: «На золотом крыльце сидели Царь, царевич, король, королевич…»
Вернуться в начало раздела «Эстрада»