Вернуться в начало раздела «Почитать»
После публикации рассказа о Фаине Георгиевне Раневской я получил много откликов и просьб чаще рассказывать о своих встречах с известными и интересными людьми. Эти отклики приходили на фейсбук, на сайт и на мою электронную почту. Вот я и решил откликнуться на призывы и опубликовать несколько глав из моего автобиографического романа «Смейся, паяц!» Начну с Александра Ширвиндта, давнего друга всей нашей семьи.
В один из моих приездов в Москву, зашёл в театр «Сатиры» к Александру Ширвиндту, которому перед этим послал для знакомства свою пьесу. Он мне по телефону наговорил кучу комплиментов, но сказал, что нужно побеседовать лично. Будучи в Москве, я зашёл к нему в театр.
— Понимаешь, Саша, твоя пьеса смешная, милая, интеллигентная… Она мне понравилась, но мы с тобой из другого века. Как её воспримут мои сегодняшние зрители – не знаю. Сегодня есть проблема посещения: у нас зал – тысяча двести пятьдесят мест и наверху ещё сто пятьдесят. Заполняемость, в среднем, семьдесят процентов – восемьсот мест. В любом другом театре – это аншлаг, а у нас – если видны пустые места, наши актёры уже нервничают. Есть пять аншлаговых спектаклей, остальные не всегда дотягивают до аншлагов – заполнять тысячу четыреста мест ежедневно – это не просто. Боюсь рисковать! Хотя, повторяю: мне твоя пьеса понравилась.
Чтобы позолотить пилюлю, протянул мне свою книжку «Былое без дум» с подхалимской надписью: «Любимому представителю любимой семьи!».
— Ладно! Раз ты не взял пьесу, я возьму у тебя интервью.
Общеизвестно, что породистыми бывают не только собаки – в людях порода часто проявляется ещё ярче, чем в животных. Александр Ширвиндт – прямое этому доказательство. Вызывающе красив, не по эпохе аристократичен, непозволительно умён и искромётно остроумен, он всегда в центре внимания, окружён поклонницами, о нём рассказывают, его цитируют, его обожают. В спектаклях и фильмах ему поручают роли гордых баронов, герцогов, принцев, королей или обаятельных мошенников и шулеров. Не случайно актёрам, у которых не сразу получалась роль Остапа Бендера, режиссёры подсказывали: «Играйте Ширвиндта!».
— А почему не приглашали первоисточник?
— У каждого режиссёра своё видение. Например, Михаил Швейцер взялся за «Золотого телёнка» только потому, что увидел Сергея Юркого в главной роли. Гайдай позвал меня на пробы, потом он перепробовал ещё пол-Москвы. Он и твоего брата Лёню пригласил, и он ему нравился. Но, поскольку Бендер должен быть выше всех, то для Лёниного окружения пришлось бы приглашать только малорослых артистов – думаю, это Гайдая остановило.
— Он выбрал Миронова.
— Да. Но Андрюша снимался с моей личной трубкой в зубах и с моим «тусклым блеском» в глазах, как он потом мне признался.
— Как существует «Театр Сатиры» под руководством Народного артиста России Александра Ширвиндта?
— Я – самодеятельный художественный руководитель, выбранный народом. Для меня это нелёгкая должность, я человек вяло мягкий.
— А театр, как ты когда-то сказал, это террарий единомышленников?
— Да. Но я в этом террарии прожил жизнь, поэтому меня уже не кусают. А, в общем, живём нормально. Главная проблема, как я уже говорил, — это заполнение зала.
— Время такое, да и потери были у театра невосполнимые: Миронов, Папанов…
— Это два кита, на которых многое держалось. После их ухода с нашей афиши осыпалось полрепертуара.
— Скажи, сложно быть худруком, именно тебе, всю жизнь играющему роли в театрах, в фильмах, выступавшего в капустниках… Ведь «худручество» — это совершенно другая профессия.
— Конечно. Это производство, машина, которая должна двигаться без остановок. Каждый день забит до отказа. Конечно, есть и свои радости, когда выходит хороший спектакль — результат твоей деятельности
— Но это же в ущерб актёрству. Бывает ли сожаление, мол, я просиживаю дни здесь, а мог бы!..
— Нет. Этого нет. Что я теряю? В телесериалах участвовать не хочется. Эстрада? Уже не по возрасту.
— А если бы тебе предложили что-то супер-супер-супер?
— Я уговорил бы худрука Ширвиндта отпустить актёра Ширвиндта. Уверен, он бы что-то придумал, он меня слушается.
— С друзьями видишься? Просто так, без дела?
— Сегодня просто так уже почти не бывает. Все дружеские встречи стали полуделовыми. Раньше приходили друг к другу попить водки, потрепаться, отогреться сердцем – и всё! А сегодня, непременно: «Да, кстати, старик, мне нужно чтобы ты протолкнул, порекомендовал, продвинул…»
— Увы, это болезнь времени: во-первых, рационализм, а, во-вторых, вечный бег: бежим, даже когда лежим.
— Да, к сожалению, это уже данность. Раньше мы неслись к Коммунизму, теперь – к обогащению. И то, и другое – призраки.
— А теперь к тебе вопрос как к Президенту Академии Юмора. Но сперва вспомню о встрече с известным польским писателем Ежи Юрандотом. Он тогда сказал мне: «Мы перед вами склоняем головы: у нас много дорог, мы можем выбирать, а у вас одна разрешённая тропинка и вы по ней умудряетесь продвигаться вперёд!..». Тогда он был прав. А как ты оцениваешь сегодняшний юмор, когда и у нас появилось много дорог?
— Сегодня все дороги заняты Жириновским и ежи с ним – их пересмешить невозможно. Тем более, что все наши признанные мастера постарели, В Доме Актёра готовили Новый Год, молодёжная секция, от сорока до пятидесяти пяти. А где двадцатилетние? Они есть, но занимаются другим: сериалы, антрепризы, реклама, презентации – всё то, что даёт деньги. Раньше капустник – это была отдушина. А сегодня попробуй, затащи их бесплатно ковыряться в репризах.
— Обидно, но ты прав: сейчас даже известные, уважаемые артисты и писатели выходят и рассказывают анекдоты или беспощадно критикуют качество памперсов…
— Это старость, Сашенька, старость.
— А, по-моему, это леность и вседозволенность. Тебе не кажется, что мы напрасно всю жизнь боролись с «нельзя» — оказалось, что «нельзя» давало нам много «можно»?
— Давай опять будем всё запрещать, авось, поможет?
— Ты – президент Академии Юмора, ты за всё отвечаешь, ты и действуй!
— Ну, вот, нашёл с кого спрашивать. «Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным»… Сатира – это уже не моё, она подразумевает злость. Мне ближе самоирония – это единственное спасение от всего, что вокруг.
Его капустникам всегда сопутствовал ажиотаж, попасть на них было трудно. Для того времени они были достаточно остры. Приведу несколько фрагментов:
«…Наш корр. обратился к Юрию Любимову с вопросом, почему так долго не выпускают спектакль « Павшие и живые»? Любимов ответил, что спектакль задерживают по трём пунктам, из которых самый главный – пятый…»
« … Сергей Образцов родился в семье скромного академика. Революция освободила семью Образцовых от пут капитала…»
« … Большие куклы Образцова рассчитаны на месячные заграничные гастроли из расчета семь килограмм сухой колбасы и десять банок «Сайры» в каждую куклу…»
Эти строчки из его книжки «Былое без дум». Открываю ещё страницу: «Начало девяностых. Звонит удивительная и непредсказуемая Нона Викторовна Мордюкова, вскоре после того, как ей где-то на самом высоком уровне присвоили звание лучшей актрисы столетия, и говорит: «Шура! Срочно выбирай день и едем в совхоз за сто двадцать километров от Москвы. Дадут сто яиц, кур, а может быть, и свинины» Я положил благодарно трубку и представил себе, как Софи Лорен телефонирует Марчелло Мастрояни и предлагает смотаться в Падую за телятиной».
— Удаётся вырваться на природу?
— Конечно. Каждый день: моя вылазка на природу – это путь от подъезда к машине.
— А животные у тебя есть?
— Дом всегда полон кошками и собаками. Когда-то на даче у моей жены даже была корова, но в период моего сватовства её продали, очевидно, решив, что держать в семье и меня и корову – накладно.
Вспоминаю одну из рассказанных им историй, то ли правда, то ли придумал, но смешно. Однажды, после массированного ночного застолья, он приехал домой. Утром, отправляясь в театр, увидел, что дверца не заперта, а на сидении валяются три рубля, которые он бросил водителю, то есть, сам себе, считая, что приехал на такси.
— Как себя чувствуешь?
— Увы!.. В общем, ничего, но… Совершенно не умею стареть, а давно бы надо научиться. Но уже стало понятно выражение «слаб в коленках». Оказалось, это, когда они, во-первых, болят, во-вторых, плохо сгибаются, а, в-третьих, ослабели. Обратился к двум светилам по коленкам – оба дали диаметрально противоположные рекомендации. И потом, заменить коленки — это же и огромный риск, и огромные деньги.
— Кстати, когда я в Израиле рассказал о твоей проблеме, мне позвонили из самого крупного медицинского центра и просили передать, что они готовы тебе бесплатно поменять оба колена.
— Это очень трогательно, передай мою искреннюю благодарность. Но знаешь, новые коленки к старым ногам – это всё равно, что на телегу поставить двигатель «Мерседеса». Нет, уж, буду донашивать свои собственные!
— Как говорят в Израиле, до ста двадцати! А потом мы тебе ещё продлим.
Вернуться в начало раздела «Почитать»